Национальную идею нельзя придумать, воспитать, внедрить, привить. Она уже есть, уже сидит в нас, ее можно только выявить и принять. И пока мы не осознаем ее ясно, эта руководящая и направляющая, все оформляющая и определяющая сила, будет все равно диктовать взгляды и поступки каждого, только делать это неведомым для нас образом, прикидываясь чужими, а то и чуждыми нам идеями, вроде исконной русской общинности или разновидности азиатской деспотии. Но как только мы осмыслим и примем ее, будем сознательно ей следовать, сразу же перестанем путать причины со следствиями, обретем так необходимые «духовные скрепы» и разберемся, наконец, в нашей умом непостигаемой жизни.
Общественную основу можно искать в православии, правовом государстве, других благах цивилизации. Но, во-первых, как писал еще в XIX веке Н.Лесков «русский народ был крещен, но просвещен не был». Поэтому до сих пор у каждого из нас своя, каждым по-своему выстраданная и, к сожалению, по-своему понятая вера. Отсюда и «православные» с дубинами и защита чувств верующих и элитные священники, - и никакой христианской любви и самопожертвования. Большинство ищет в церкви спасения от мирских проблем и болезней, а ведь она совсем для другого спасения. Так что православие у нас дома рощенное, а совсем не соборное. Поэтому, каким бы хорошим пастырем ни была Церковь, а стадо ее собирается только на кормление.
Во-вторых. Правовое государство вещь хорошая, да только правосознания у нас не хватает даже для понимания того, что как раз национальная идея определяет дух законодательства, а не наоборот. Только в этом случае получается национальная правовая система, а не компиляция правовых норм, зачастую несогласуемых, разных стран.
Что касается остальной западной белиберды типа прав человека, права собственности, свободы личности, предпринимательства и пр.. Они хоть и русским языком, но, мягко говоря мало знакомы нашему человеку. Потому что эти права и свободы хороши только при условии существования прежде них, «под ними» приоритета сотрудничества и созидания или другого общественного ограничителя. Иначе все превращается в произвол и вседозволенность, которую мы уже имели в 90-нулевых-х. Так что без национальной идеи не видать нам ни правового государства ни свободы ни совести.
Вот Крым всех воодушевил. А почему? В чем подвох? Что он задел в нас такого безусловно общего, национального? А то, что наша национальная идея – это беззаветная, обоюдная любовь к нашей Матушке земле-кормилице, в простонародье называемой Родиной. Она издавна поддерживала нас, когда-то мехами и лесом, сейчас нефтью и газом. А мы веками, «не жалея живота свово», беззаветно защищали ее как самое дорогое, что есть у нас в жизни.
Можно бесконечно приводить примеры этому из истории и литературы, но будет это скучно, банально и, все равно, неубедительно. Лучше понаблюдать проявления этой идеи сегодня, если она действительно общенациональная…
Первое. Когда у тебя такая богатая мама, главное – ее беречь и защищать. Именно поэтому наши пенсионеры никогда не будут получать достойную пенсию. Ведь в защитники отечества они уже не годятся, а значит попросту не нужны. На Западе пожилые люди ценны как носители социальных и производственных традиций – основы общества. Прошлый опыт там сконцентрирован в технологиях, в том числе и социальных, которые суть оптимизаторы использования трудовых, сырьевых и прочих ресурсов. Ясно, что один экскаваторщик выкопает больше, чем 100 человек с лопатами. Но для того, чтобы построить экскаватор, надо выплавить десятки сортов металла, пластмассы, рассчитать гидравлику и прочность стрелы, не говоря уже об электронике и эргономике. Каждая из этих составляющих производится на гигантских заводах и НИИ, перерабатывающих сотни тысяч полуфабрикатов и документов, поставляемых такими же гигантами. Все это функционирует как идеально отлаженный грандиозный часовой механизм, в который вплетены еще образовательные, инженерные, исследовательские структуры, штампующие специалистов разного уровня, развивающих систему. Для построения всего этого необходимы поколения и поколения работников, накапливающих, а главное транслирующих знания, опыт, культуру, привычки, ценности. Только тогда один будет производительнее сотни.
Нам технологии, а особенно традиции не нужны, мы их регулярно разрушаем, потому что при таком богатстве страны нет нужды в заботе об эффективности, для которой надо еще строить производственные и социальные небоскребы. «Притяжение» земли плющит у нас все более-менее ажурные созидательные человеческие симбиозы. Поэтому нет у нас ни технологии производства экскаваторов, ни автомобилей, ни даже зубных щеток. Зачем напрягаться, создавать, если можно купить, продав матушкины богатства?
Но, если нет процесса создания и совершенствования технологий, повышения эффективности использования ресурсов, а все доходы только из земли, встает вопрос о справедливом распределении насущного. Поэтому в условиях отсутствия технологического прогресса, любая деятельность, в том числе и производственная, превращается в тот или иной вид распределения. У нас сейчас, как и в СССР, промышленные предприятия получают от государства льготные кредиты, дотации в виде закупок технологических линий, госзаказы, победу в тендерах, участие в госпрограммах и т.д. Потом эти средства они распределяют между субподрядчиками, те между своими, таким образом всем достается тот или иной кусочек проданных природных богатств. Что уж говорить о тех, кто удостоился права напрямую экспортировать, а затем и распределять народное богатство. Посмотрите, у нас нет вообще промышленной кооперации, у нас – отдельные более или менее крупные предприятия с закупленной за недра технологией, которые и буквально есть предпринятая кем-то попытка эти недра использовать в личных целях, эксплуатируя выданное ему оборудование. В этих условиях, единственный способ конкуренции – рейдерство и борьба за власть, поэтому чиновник у нас – главный бизнесмен.
Жизнь в условиях распределения, а мы всегда так жили с нашей кормилицей, вызывает у подавляющего большинства не только неприязнь к ближнему как к потенциальному нахлебнику, но и постоянное недовольство своей долей, вызываемое отсутствием созидательных устремлений и целей, достижение которых и есть счастье. Исключением всегда была война, когда цель ясна и благородна – защита отечества, а ближний превращается больше чем в соратника, в родного брата по чувству кровного единения со страной. Вот где радость подвига, отваги, самопожертвования и взаимопомощи. «В драке не помогут, в войне победят»,- припечатал когда-то М.Жванецкий.
Теперь коррупция. Почему она у нас тотальная? Да потому что и тот кто дает взятку и тот, кто берет понимают, что это не в поте лица выстраданное, а переходящая халява тем или иным способом заполученная от родной матери-природы. А берет у нее каждый столько, сколько может, потому что по праву чувствует себя совладельцем всех богатств Родины. Не возьмешь ты – возьмет другой. А это снимает самые глубокие, самые строгие нравственные барьеры – ведь берем-то не чужое. И когда сосед тащит, не остановим и не осудим, лишь бы пёр не больше нашего, а то можем и нагадить.
Прямые следствия перманентного приворовывания – это гиперсекретность наших объектов (чтобы не знали что и как мы здесь тырим), беда с дорогами и сердобольность русских, ведь от тюрьмы и сумы им нельзя зарекаться.
Но откуда же у нас такое богатство, эта необъятная территория? Давным - давно наши патологически свободолюбивые и независимые предки начали уходить все дальше на восток, в непроходимые леса и болота для того только, чтобы не подчиняться никому. И так делали они снова и снова пока не обогнули почти всю Землю, только бы быть самим-себе-начальниками, никому неподчиненными. Кстати, Аляску продали только потому, что царь не мог контролировать там своих подданных.Разумеется, это вызывало законную ответную реакцию властителей в виде несоразмерно жестоких методов подчинения, вплоть до искоренения любых прав и свобод – крепость, одним словом, по-нынешнему жесть. Вот где корни нашего традиционного закононепослушания и недоброжелательного, мягко говоря, отношения к любой власти.
Слава Богу, эту громадину, нашу щедрую земелюшку нам удалось отстоять и защитить. Так будет и впредь, ведь это у нас в крови. Русскому легче проститься с головой чем с родиной, это все равно что остаться без сердца, без любви, без души. Ностальгия – чисто наша болезнь. Но какие же следствия из такой национальной идеи?
Во-первых, нужно понимать, что в обществе распределения власть всегда была и будет неограниченной, централизованной и бюрократической, так как увеличение количества центров распределения неизбежно вызовет их противоборство, а значит внутренние конфликты, угрожающие целостности страны, что для нас смерти подобно. Ограничение же центральной власти возможно лишь со стороны таких центров, ведь самостоятельных производителей, а значит независимых источников финансирования нет. Поэтому необходимо совершенствовать и повышать эффективность самого распределения. Но это большая отдельная тема, не связанная с национальной идеей.
Во-вторых, мы обречены укреплять обороноспособность, благо здесь технологии не нужны, потому что для создания оружия важна эффективность боевого заряда, а не производства. Повышение рождаемости – обязательно.
Третье. Поскольку мы не создаем своих технологий, а используем чужие, подготовка специалистов должна быть универсальной, а не специальной, ведь вместе с железом мы не перевозим сюда весь обслуживающий технику персонал, всю гуманитарную оболочку, а значит в ней могут оказаться разрывы и недостающие звенья покрываемые только смежными знаниями. Например, работающий в технологической цепочке человек может вовремя не получить, скажем, лабораторные анализы нового сырья, приказ от начальника перенастроить в связи с этим оборудование, и техника для этой переналадки. Поэтому он для сохранения целостности технологического процесса должен уметь сам оценить качество сырья, принять решение за вышестоящую инстанцию и провести перенастройку.
Далее. Со всеобщей коррупцией бороться бесполезно, это всегда будет показухой или инструментом наведения прядка среди подданных. Ворованное у нас не прячут, им кичатся. Просто надо делиться. Заводить уголовные дела только на тех у кого особняк шикарнее построенной им бесплатной больницы, школы или спортивного центра. Должен быть рейтинг не состояний, а благодеяний. Благотворительность всегда была на Руси в почете.
И наконец, главное. Необходимо полностью прекратить экспорт нефти, газа, леса, другого сырья за деньги. Только в обмен на импорт товаров, неважно для собственных нужд или на продажу. Выше отмечалось, что промышленное производство у нас служит институтом распределения, в котором природные богатства, превращенные в оборудование, полуфабрикаты, семена, упаковку и пр., в виде собственной продукции реализуются на внутреннем рынке. Это в корне отличается от продажи природных ресурсов за валюту, т.к. создает рабочие места, внутренний товарооборот, рублевые потоки, т.е формирует вторичное распределение. Поэтому те, кто удостоился права экспорта сырья, а их немного, поэтому легко проконтролировать, должны быть обязаны ввезти на территорию страны любые товары, по стоимости эквивалентные вывезенному, продать их за рубли, а уже затем покупать недвижимость за границей, острова, яхты и пр. Это создаст внутренний конкурентный, а потому безоткатный рынок оборудования, насытит страну дешевыми импортными товарами, укрепит рубль и хоть как-то заставит работать недра на всю страну, а не на чей-то карман.
Сплотить же нас в мирное время может, помимо придумывания внешних и внутренних врагов, чем успешно пользовались коммунисты, осуществление общероссийских инфраструктурных программ, типа БАМа, требующих энтузиазма, кооперации и напряжения широких общественных сил, только менее долгосрочных.
Комментарии
Отправить комментарий